Poesia kaiera
Lehen atala
“Tatianarekin jada ezin geroa aditu...”.
Puxkin
“Gabon Zaharreko jaia dirdaiz eta luze,
bere arrosen kirtenek irauten dute heze”.
Arrosarioa, 1914
Gabon Zaharra. Fontankako etxea. Espero zuenaren kontra, egilearen etxera 1913ko itzalak iristen dira, maskaratuak eta mozorrotuak. Ispiluen saloi zuria. Digresio lirikoa: “Etorkizuneko gonbidatua”. Maskara dantza. Poeta. Espektroa.
Ezko misteriotsuak nituen izeki
gaubeilaren distira areago zedin
egitearren zu gabe, halere zurekin,
berrogeita batgarrenari diosala.
Baina...
Jainkozko ahalak gaitzala anpara!
Edalontzi barruan ito da su-lama
“ardoak kiskaltzen du pozoiak bezala”.
Horratx elkarrizketa fierren olatuak
eldarnioa delarik birbiziratua,
erlojua delarik doinurik gabea...
Neurririk ez duena da nire herstura,
atalasean naiz ni, itzalen modura,
gorde ahal izateko nire azken bakea.
Txirrina aditzen dut, etengabe din-dan:
hezetasunezko hotz batek eraginda
bilakatzen naiz harri, izotz eta sute...
Eta gomuta batek egin baitit tira
apurka ipintzen naiz albora begira
eta hala ahopean nire hitzek diote:
“Dogoen Venezia... ez zoazte zuzen...
ez da urrun... baina laga itzazue hemen
mozorroak, mantuak, zetroak, koroak,
gero alde egin beharko duzue hemendik,
goresmen egin asmo baitizuet gaur nik,
Urte Zahar-Berriko espektro zoroak!”.
Hara non doan Fausto eta hara Don Juan,
haratsu Dappertutto eta Jokanaam,
apal antzera doa ipar aldeko Glahn,
badateke agian hiltzaile den Dorian,
nork bere Dianari erranik xuxurlan
buruan bipil hartu duten ikasgaia.
Haien aurrean ziren zartatu murruak,
argien leherketa, sirenen uluak,
konkortuta kupula dirudi sabaiak.
Publizitatea ez zait inporta inola
Hamleten galtza-kordak ez zaizkit axola!
Ber gisan Salomeren dantza-zirimola!
Edota Burdinazko Maskaren pausoak!
Burdinazkoago dut neuk gorputz osoa...
Eta orain nork behar luke ba beldurtu,
uzkurtu, makurtu eta atzera bihurtu
ordaindu ahal izateko bekatu zaharrak?
Argi dago:
Ni ez banaiz... nor dute bilatzen?
Afari hauxe ez da haiek jan dezaten.
Gureak ez dirudi bide bat bakarra.
Frakaren hegaletan buztana gordea...
A zer herrena eta apaina...
Ordea...
Ilunpeetako Printze, zinez dut espero
ez zarela etorriko gonbidatuz gero.
Maskara eta aurpegitzat dauka burezurra,
errabiaz eta minez blaitutako ikurra,
soilik Goyak marraztu ahal zukeena.
Denek lausengatua, irrien nagusi,
haren parean dohain purua dirudi
bekatari arteko bekatarienak.
Gozatu behar badugu, goza ase betean!
Baina nola liteke guzien artean
bizirik den bakarra ni neu izatea?
Bihar esnatuko naiz goizean goizetik,
eta inortxok ez nau kondenaturen ni,
eta zeru urdinak, leihoen atzetik,
iseka eginen dit mutur aitzinean.
Beldurrak egon arren, barrura egingo nik,
parpailadun mantoia kendu gabetanik,
denei irri eginik eta isilean.
Beste hura bezala, garai batekoa,
agata beltzekiko koilarez lepoa,
haran hartan zetzana, Josafatekoan;
ez nuke egon nahiko haren hurbilean.
Nire aldiak galdu al du garrantzia?
Zuen irakaspenak ditut ahantziak,
sasiprofeta berba jarioz jantziak!
Dakidan arren nitaz oroit zaretela...
Nola iragana den geroaren hazi,
geroak du iragana sutan galarazi:
orbel hondakinezko oturuntza itzela!
S Entzuten da ez daudenen urratsen aztarna
A argizari dirdaizko parketean barna
L eta zigarroaren ke urdina nonahi.
O Etorri ez den pertsona horren sentipena,
I saloi honetan sartu ezin zenarena,
ispilu guzietan egongo da ikusgai.
Z Ez da inor baino on edo gaiztoago,
U Lete ibaiko hotzak harturik ez dago
R eta beroa dauka bere esku ahurra.
I Geroaldiko maizter! Ote ba egia
A harturik zubiaren ezkerreko hegia
nire etxean egingo didala agurra?
Umetatik nien nik maskarei ikara,
modu bitxian uste bainuen hartara
haien barrunbeetatik nahi gabeko itzala
“i z e n i k g a b e e t a a u r p e g i r i k g a b e”
isurtzen zela...
Urtezaharrean gaude,
ospa dezagun bada festa kolosala!
Hoffmanndar gauerdi hau ez da niregandik
ezagutaraziko inora inondik,
besteei galdegingo nieke...
Egon geldi,
zu, ez zara zerrendan ageri halere,
ez Cagliostro, ez azti, ezta Lycisca ere,
bide-zutoinen gisan marrak erdiz erdi,
mozorroa nabartsu, larmintz lakarreko;
zu...
Mambre-ko haritzaren edade bereko,
ilargiaren mintzaide gizaldiz gizaldi...
Sasi-auhena ez da gure engainagarri
legeak baitituzu burdinaz irarri,
izan Likurgo, Solon edo Hammurabi,
zugandik balukete aski erakustaldi.
Izaki horrek, izanik horren berezia,
ez du espero famak eta gota-eriak
eseraraz dezaten, behar baino lehen,
jubilatuentzako silloi hanpatuan,
berarekin darama txilar loratua
desertuetan zehar
garaikurra legez.
Berak ez du kulparik batere honetan,
horretan edo hartan ere ez...
Poetak
bekatu orotatik dira salbuetsiak.
Itun Kutxa aurrean dantza ariketan
edo aienatu!
Ez du axola!
Horretaz
hobe mintzo ohi dira euren poesiak.
Oilarren kakaraza soilik ametsetan,
leihoaren atzean Neva dago ketan,
hondo gabeko gauak luze dirau eta:
San Petersburgon anitz dira deabruak...
Izarrik ez da ageri beltza den zeruan,
bistan da heriotza dugula inguruan,
baina ozarrak dira, txoil txoriburuak,
maskara-dantza honen kalaka-marruak...
Oihu bat:
“Sar dadila heroia eszenan!”.
Lasai: ziurra baita etorriko dena,
beteko du luzanga horren ordezpena,
mendeku sakratuaz onduko du kanta...
Zer dela-eta izan da zuen ihes nahia!
Aurkitu ote duzue jada andregaia?
Ilunpean nauzue utzi bakar plantan
bastidore beltzean haren bekoz beko
gertatzen den orori mira egiteko,
latzena bihurtu den dramaren antzeko,
oraino heldu gabeko lantu-oren hartan?
Dena ez da iristen kolpe bakar batez,
musika-esaldi baten espresibitatez
xuxurla dantzut: “Aio! Badugu beranta!
Bizirik atxikiko zaitut, baina hara:
alarguntsa nirea bihurtuko zara.
Nire arreba, usoa, eki distiranta!”.
Horratx bi gerizaren arteko elkarketa,
eskailera-buruko koska zapaletan
garrasi bat: “Ez...!”. Eta askoz urrunago
argi mintzo da ahotsa:
“Hiltzeko prest nago”.
Zuziak amatatuz, sabaia jaitsi egiten da. Saloi zuria (ispiluena) ostera ere idazlearen gela bilakatzen da. Hitz batzuk ilunpeetatik:
Heriorik ez dela jende orok daki,
maiz errepikatzeak asperra dakarkit.
Eta zer da hor, beraz? Arren, esplikatu.
Nork deitzen du?
Guziak dira-eta hemen...
Ispiluen osteko bisitaria omen...
Edo leihoan tanpez duena dirdaitu...
Ilberriak al digu jukutria egin
edo pareta eta estufa artetik
ezkutuan zen inor al zaigu azaldu?
Kopeta zurpail eta niniak begira...
Hilarriak hauskorrak bihurtu al dira?
Ezko lez granitoak gogorra galdu al du?
Itxuragabe, arras! Hain da burugabe,
ezen goiz bainaiz ile urdinaren jabe,
banuke beste inoren antz-itxurapenik.
Zer keinu zure eskuak? Zer esan nahi luke?
Atsedena hartzeko minutuaren truke
hil osteko bakea emango nuke nik.
Глава первая
С Татьяной нам не ворожить... / Пушкіт
Новогодний праздник длится пышно, / Влажны стебли новогодних роз. / 1914
Новогодний вечер. Фонтанный Дом. К автору, вместо того, кого ждали, приходят тени из тринадцатаго года под видомряженых. Белый зеркальный зал. Лирическое отступление—«Гостъ из будущего». Маскарад. Поэт. Призрак.
Я зажгла заветные свечи, / Чтобы этот светился вечер, / И с тобою, как мне не пришедшим, / Сорок первый встречаю год. / Но... / Господняя сила с нами! / В хрустале утонуло пламя, / «И вино, как отрава жжет. / Это всплески жесткой беседы, / Когда все воскресают бреды, / А часы все еще не бьют... / Нету меры моей тревоге, / Я сама, как тень на пороге, / Стерегу последний уют. / И я слышу звонок протяжный, / И я чувствую холод влажный, / Каменею, стыну, горю... / И, как будто припомнив что-то, / Повернусь вполоборота, / Тихим голосом говорю: / «Вы ошиблись: Венеция дожей— / Это рядом... Но маски в прихожей / И плащи, и жезлы, и венцы / Вам сегодня придется оставить. / Вас я вздумала нынче прославить, / Новогодние сорванцы!» / Этот Фаустом, тот Дон Жуаном, / Дапертутто, Иоканааном, / Самый скромный — северным Гланом, / Иль убийцею Дорианом, / И все шепчут своим дианам / Твердо выученный урок. / А для них расступились стены, / Вспыхнул свет, завыли сирены, / И, как купол, вспух потолок. / Я не то что боюсь огласки... / Что мне Гамлетовы подвязки, / Что мне вихрь Саломеиной пляски, / Что мне поступь Железной Маски, / Я еще пожелезней тех... / И чья очередь испугаться, / Отшатнуться, отпрянуть, сдаться / И замаливать давний грех? / Ясно все: / Не ко мне, так к кому же? / Не для них готовился ужин,здесь / И не им со мной по пути. / Хвост запрятал под фалды фрака... / Как он хром и изящен... / Однако / Я надеюсь, Владыку Мрака / Вы не смели сюда ввести? / Маска это, череп, лицо ли- / Выражение злобной боли, / Что лишь Гойя мог передать. / Общий баловень и насмешник, / Перед ним самый смрадный грешник- / Воплощенная благодать... / Веселиться — так веселиться, / Только как же могло случиться, / Что одна я из них жива? / Завтра утро меня разбудит, / И никто меня не осудит, / И в лицо мне смеяться будет / Заоконная синева. / Но мне страшно: войду сама я, / Кружевную шаль не снимая, / Улыбнусь всем и замолчу. / С той, какою была когда-то, / В ожерелье черных агатов, / До долины Иосафата і / Снова встретиться не хочу... / Не последние ль близки сроки?.. / Я забыла ваши уроки, / Краснобаи и лжепророки!— / Но меня не забыли вы. / Как в прошедшем грядущее зреет, / Так в грядущем прошлое тлеет— / Страшный праздник мертвой листвы. // Б / Звук шагов, тех, которых пету, / Е / По сияюгцему паркету / Л / И сигары синий дымок. / Ы / И во всех зеркалах отразился / И / Человек, что не появился / И проникнутъ в тот зал не мог. / 3 / Он не лучше других и не хуже, / А / Но не веет летейской стужей, / Л / И в руке его теплота. / Гостъ из будущего! — Неужели / Он придет ко мне в самом деле, / Повернув налево с моста? // С детства ряженых я боялась, / Мне всегда почему-то казалось, / Что какая-то лишняя тень / Среди них «б е з л и ц а и н а з в а н ь я» / Затесалась... / Откроем собранье / В новогодний торжественный день! / Ту полночную Гофманиану / Разглашать я по свету не стану / И других бы просила... / Постой, / Ты как будто не значишься в списках, / В калиострах, магах, лизисках,— / Полосатой наряжен верстой, / Размалеван пестро и грубо — / Ты... / ровесник Мамврийского дуба, / Вековой собеседник луны. / Не обманут притворные стоны, / Ты железные пишешь законы, / Хаммураби, ликурги, солоны« / У тебя поучиться должны. / Существо это странного нрава / Он не ждет, чтоб подагра и слава / Впопыхах усадили его / В юбилейные пышные кресла, / А несет по цветущему вереску, / По пустыням свое / торжество. / И ни в чем не повинен: ни в этом, / Ни в другом и ни в третьем... / Поэтам / Вообще не пристали грехи. / Проплясать пред Ковчегом Завета ю / Или сгинуть!.. / Да что там! / Про это / Лучше их рассказали стихи. / Крик петуший нам только снится, / За окошком Нева дымится, / Ночь бездонна и длится, длится— / Петербургская чертовня... / В черном небе звезды не видно, / Гибель где-то здесь, очевидно, / Но беспечна, пряна, бесстыдна / Маскарадная болтовня... / Крик: / «Героя на авансцену!» / Не волнуйтесь: дылде на смену / Непременно выйдет сейчас / И споет о священной мести... / Что ж вы все убегаете вместе, / Словно каждый нашел по невесте, / Оставляя с глазу на глаз / Меня в сумраке с черной рамой, / Из которой глядит тот самый, / Ставший наигорчайшей драмой / И еще не оплаканный час? / Это все наплывает не сразу. / Как одну музыкальную фразу, / Слышу шепот: «Прощай! Пора! / Я оставлю тебя живою, / Но ты будешь моей вдовою, / Ты — Голубка, солнце, сестра!» / На площадке две слитые тени... / После — лестницы плоской ступени, / Вопль: «Не надо!» и в отдаленье / Чистый голос: / «Я к смерти готов». / Факелы гаснут, потолок опускается. Белый (зеркальный) зал снова делается комнатой автора. Слова из мрака: / Смерти нет — это всем известно, / Повторять это стало пресно, / А что есть — пусть расскажут мне. / Кто стучится? / Ведь всех впустили. / Это гость зазеркальный? Или / То, что вдруг мелькнуло в окне... / Шутки ль месяца молодого, / Или вправду там кто-то снова / Между печкой и шкафом стоит? / Бледен лоб, и глаза открыты... / Значит, хрупки могильные плиты, / Значит, мягче воска гранит... / Вздор, вздор, вздор! — От такого вздора / Я седою сделаюсь скоро / Или стану совсем другой. / Что ты манишь меня рукою?! / За одну минуту покоя / Я посмертный отдам покой.